Анекдоты про офицеров!

— Штирлиц, какого цвета у вас трусы? — спросил Мюллер.
— Как и у всех офицеров Советской Армии — красные, — ответил Штирлиц, и про себя подумал, а не сболтнул ли он чего—нибудь лишнего.

В помещение ракетного пульта влетает офицер: — Кто трогал пульт? — Никто! — А куда Бельгия подевалась, твою мать! — Три наряда вне очереди!

На балу молодой артиллерийский офицер танцует с очаровательной юной красавицей. — Скажите, поручик, а как делают пушки? — О, мадмуазель, очень просто, — отвечает офицер, — берется дыра и обливается медью.

Поймали белого офицера и, чтобы узнать у него военные тайны, напоили. Офицер все равно не колется и Петька предлагает Чапаю применить пытку: — Не дать ему завтра опохмелиться. — Ну и изверг ты, Петька!

Прапорщик — новобранцам: — Я же приказал размести все лужи на плацу, чтобы офицеры по дороге не мочились.

Общевойсковой офицер, впервые идущий по кораблю, спрашивает вахтенного: — Как далеко отсюда до твердой земли? — Триста метров, товарищ майор. — В каком направлении? — Вниз, товарищ майор.

— Товарищи студентки! — Здесь из вас будут делать зрелых женщин офицерок. — Сперва этим займусь я, а потом остальные офицеры нашей кафедры.

Инспектор проверял солдатскую столовую. Его сопровождал сержант, недавно назначенный на должность заведующего столовой и следовавший всем наставлениям и инструкциям. — У вас, как я вижу, везде поддерживается уставной порядок, — отметил с одобрением офицер. — Единственный недостаток — слишком много мух. — А какое количество мух допускается в столовых по уставу? — уточнил приверженец уставных требований.

Польский еврей в лапсердаке, с длинной бородой и пейсами, жалуется своему другу: — Антисемитизм набирает силу! Вчера ехал в одном купе с двумя офицерами, так они непрерывно ругали евреев! — Ну, так что же ты сделал? — Я постарался ничем не выдать, что я еврей.

Сосед рядового Беннета по купе, глядя в окошко, сказал: — Мы проезжаем злосчастное место. Месяц назад здесь была железнодорожная авария, в которой здорово пострадали пять офицеров, шестнадцать сержантов и один рядовой. — Жалко, — посочувствовал рядовой Беннет, — бедный парень!

Генерал: — Товарищи офицеры и прапорщики! Злые языки часто обвиняют нас в отсутствии интеллекта. Проще говоря: называют дубами. Сейчас мы докажем обратное. Я буду загадывать загадки, а кто догадается — шаг вперед. Итак: двое черных со шнурками. Все молчат. — Да это же пара ботинок. А теперь: четыре черных со шнурками. Снова тишина. — Да это же две пары ботинок! Строй загалдел. — Загадайте еще одну, товарищ генерал! — Хорошо. Маленькие, зелененькие, живут в болоте и квакают. Выходит прапорщик и докладывает: — Я, конечно, немного сомневаюсь, но мне кажется, что это три пары ботинок.

Идет заседание трибунала. В вагоне метро офицер избил еврея. — Почему? — Да он мне на ногу наступил! — Могли бы и потерпеть! — Так я терпел! Он наступил, я и думаю: потерплю 3 минуты. Три минуты прошли. Думаю: — Ну, потерплю еще 2 минуты. Ну, эти 2 минуты прошли, а он все у меня на ноге стоит. Тут—то я ему и врезал... офицеру выносят бо—о—ольшое порицание и отпускают. В зал вводят солдата, который избил восемь евреев в том же вагоне метро. — Почему? — Да еду я в метро. Смотрю, рядом офицер. То на еврея посмотрит, то на часы. Потом в конце концов на часы взглянул и как вмажет! Так я решил, что по всей стране началось...

Мчавшаяся с большой скоростью машина остановлена полицейским. За рулем сидит молодая девушка. — Почему вы превышаете скорость? — сердито спрашивает страж порядка. — Господин офицер, — защебетала водительница, — я очень плохо управляю машиной, поэтому и тороплюсь домой, чтобы никого не задавить.

Чечня. На посту стоит "салага". Раздается автоматная очередь. "Салага" радостно кричит: — Товарищ офицер! К нам пытался пробраться страшный бородатый ваххабит! Но я его бесстрашно это, того! — Вот из—за таких идиотов, как ты, Иванов, мы уже третий Новый год без Деда Мороза справляем!

... В бункере у Гитлера уже третий час длилось совещание. За круглым столом восседали высшие офицеры рейха. Под портретом великого фюрера сидел сам великий фюрер, грустный и задумчивый. На него никто не обращал внимания. Обсуждалось два вопроса: поражение на Курской дуге и как бы напроситься к Штирлицу на день рождения.